МЕКСИКАНКА В БАРЕ



Мексиканка, как неоткрытая банка
Спрайта или прочей шипучей снеди,
Плотная, налитАя. Попка, осанка -
словно прогулка на велосипеде.

С ней мальчик губастый, упрямый, грубый,
С гнедою стоячей холеной гривой,
Перебирает, жуя, свои нецелованные, пухлые губы,
Смакуя холодное свежее пиво.

А я вожделея ее, как креветку,
Желая слегка костре дожарить,
Кончаю в ресторанную накрахмаленную салфетку,
Представляя, как сделает ее вечером этот глупый девственник-парень.

А за стойкой, какая-то белая выдра,
Стаканы трет, словно негру упорно дрочит,
И скалится мне откровенно и хИтро -
Наверное тоже чего-нибудь хочет...

И я подхожу к ней, хрустя бумажкой,
Как-будто с какой-то другой причиной,
Например, потискать ее за ляжку,
Но заказываю горькое пахучее "капучино".

И снова присев, таращаясь странно,
Ищу глазами эту смуглую леди,
Как неоткрытую "спрайта" банку,
Или другой газированной снеди...




БЕЛАЯ ЛЕБЕДЬ



Снова я в баре, где шумно и гамно,
Но что-то влечет меня в это пекло.
Наверное эта белая скромная дама
У стойки, что тестом в тени поблекла.

И как только чувственность может быть в этой мыши
Белой, с бровями, как выцветший меx крольчиxи?
Я пульс не нащупаю никак у нее, а ниже -
Только трусики на бедре у трусихи.

Она что-то быстро лопочет по-ихнему,
Наворачивая лиxо времена и артикли.
А я представляю, как под скороговорку ей запихиваю
И как закрываются глаза кротихи...

Ей может в новинку любить по-нашему,
Но вздрагивать кто-то учил ее строго,
И даже постанывать лебедем падшим
Умеет эта белая, xитрая недотрога.

Ведь кто-то учил ее губы закусывать,
И навзничь упав виноватым телом,
Заниматься искусом, как искусством,
Но все же обыденным и привычным делом...

...Меня разбудил чей-то гогот ангельский,
Когда, уронив себя в кружку с "содовой",
Пылал я по-детски, как огонь бенгальский,
И что-то шептал неприличное в "сотовый"...

Не знаю, право, что в этом баре
Меня привлекает и манит адски.
Не смуглая леди в прозрачной сари,
А эта белая лебедь со взглядом блядским...

.................